Совсем недавно, 14 марта, Законодательное собрание (Ил Тумэн) Республики Саха — Якутия приняло в окончательном чтении проект республиканского закона «Об ответственном родительстве», возлагающий ответственность на родителей ребенка за любую потенциально опасную ситуацию, в которой он может оказаться. В принципе закон сводится к повышению ответственности родителей, контролю со стороны органов опеки и ужесточению мер по отношению к малоимущим и малообеспеченным семьям. Сам проект закона был инициирован якутским региональным отделением всероссийского общественного движения «Матери России», которое, между делом, возглавляет один из самых популярных сенаторов России — Валентина Петренко.
Особенно любопытно то, что принят республиканский закон был накануне запланированного на 5–6 апреля визита министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Софию, на конференцию по имплементации Стратегии действий в интересах детей в 2016–2021 годах Совета Европы. Многие противники западной «ювеналки» посчитали, что действия депутатов из Якутии значат не что иное, как законодательную репетицию принятия общефедерального ювенального закона. Позже опасения усугубились информацией о том, что вместо главы МИД России в Софию полетит российский министр образования и науки Дмитрий Ливанов. Но, несмотря на многие прогнозы, российские чиновники так и не пришли к выводу о том, что западный образец воспитания детей подходит для России.
Лишь якутский закон последние несколько недель является единственным прецедентом проникновения европейской ювенальной системы в Россию и, как считают в федеральном парламенте, большим заблуждением дальневосточных законодателей.
«Сама ювенальная юстиция и многообразие ее форм — это инструмент давно ведущейся битвы между национально ориентированными силами и иностранными организациями, работающими против нашей страны. Глава государства не раз говорил, что он против такого развертывания темы, поскольку это опасная вещь и во многих странах практика ее введения себя не оправдала. Однако вышеупомянутые организации все равно ищут обходные возможности для ослабления школьной системы, системы высшего образования, института семьи, — сказал Евгений Федоров. — И, конечно, в последнем случае они пытаются бить по самому чувствительному вопросу: если у человека отобрать работу, деньги, он еще сможет как-то пережить, но когда отбирают ребенка, никто уже не сможет промолчать. Также могу предположить, что Якутия выбрана здесь как пилотный регион потому, что она всегда была наиболее гибкой по отношению к нормам и стандартам Запада. Именно здесь в 90-е годы прошлого века предложили английский язык сделать государственным, и именно здесь наиболее старательно стремятся к вводу западных принципов».
Рассуждения Федорова о том, что за европейскими порывами пролоббировать в России новое ювенальное законодательство стоит нечто большее, чем простое желание насадить западные традиции воспитания детей, выглядят более чем оправданными. Буквально два месяца назад министр труда и социальной защиты Максим Топилин публично заявил, что в стране проживает около 19 млн человек, чьи доходы ниже прожиточного минимума. Другими словами — 19 млн бедняков. При этом около 60–70% из них — это семьи с детьми, и «ювеналка», по сути, считает их недостойными родителями. Таким образом, если бы в России нашла свое воплощение западная ювенальная юстиция, на следующий же день полтора десятка миллионов наших сограждан погрузились бы в состояние страха, что в итоге отразилось бы на их отношении к властям. Далее вся эта история потянула бы за собой реакцию более зажиточных россиян, но также не согласных с ювенальным беспределом.
Еще через некоторое очень непродолжительное время последовала бы реакция религиозных и патриотических организаций, которым было бы очень сложно объяснить, что положения европейской стратегии, которые среди прочего пропагандируют суррогатное материнство и защиту прав ЛГБТ-детей, полезны для российских семей.
В итоге в России произошел бы крупнейший социально-культурный кризис.
Первый зампред комитета Госдумы по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока Иван Абрамов отметил, что, безусловно, могут возникать печальные обстоятельства, когда не остается иного выхода, как изъять ребенка из неблагополучной семьи. Но это решение должно быть взвешенным и обдуманным, а законодательство не должно еще больше запутывать и без того сложную социальную работу.
«Кроме того, в Якутии существует много других более насущных проблем, и создавать еще одну в виде регионального ювенального закона не было необходимости. Россия на федеральном уровне не приняла ювенальную юстицию западного образца и, надеюсь, никогда не примет. У нас существуют свои традиции и особенности, которые идут вразрез с западными ценностями, — отметил Абрамов. — Эти традиции и особенности отражены в Семейном кодексе и Конституции страны, и существует очень большая вероятность, что ведомство Коновалова при анализе якутского документа найдет в нем противоречия с федеральным законодательством. В таком случае ювенальный эксперимент над семьями одного из регионов страны будет аннулирован».
С большой долей вероятности можно сказать, что все попытки навязать иностранную методику воспитания детей в России возникли на фоне того, что сами семейные и воспитательные традиции в стране в последние десятилетия испытывают серьезный кризис. Переходя из советского в современный российский период своей истории, страна потеряла многие идейные ориентиры, которые ей только предстоит вновь обрести, в том числе и для формировании современной русской воспитательной культуры с учетом всех традиций прошлого, к которым сегодняшние европейские постулаты не имеют никакого отношения.