Собственные наблюдения,опыт и мысли о молитве.

[Фарит Николаевич_]

Сразу начну с вопроса.Что такое молитвенное состояние и молитва без слов?Как определить что ты находишься именно в этом состоянии?

Теперь перейдём что нам известно о молитве из исследований Лазарева.Просить для тела не стоит.Бог нам даёт всё что мы не попросим.Но оно может выглядить совсем ни так как мы предпологаем.Молитва должна быть ретмичной и соответствовать ритму вселенной.Ритм помогает отключить сознание.Православие и католичество существует много веков.И мы видим что в религию много превнесено человеческого,и оно уже заслонило божественное.Значит здесь мы можем и не докопаться до истины.

Перейдём к более ранней религии,исламу.У них молитвы на арабском языке и все они читаются на распев.Тоесть соблюдается ритм.Это скорее всего помогает отключить сознание.Во первых,ты не вникаешь в смысл,ритм тоже помогает.Теперь,прерывать молитву нельзя.Скорее всего это не даёт выйти из молитвенного состояния,что-бы не случилось.Выходит что это необходимое условие для молитвы.

Делаем выводы,молитва это не просто бубнить под нос какие-то понятные для сознания слова.Она во первых помогает войти в такое состояние,где мысли отсутствуют и ты находишься в полудрёме,где подсознание подключается к Богу и мы получаем от него энергию.Тоже самое мы делаем интуитивно,когда задремали сидя и проснувшись чувствуем невероятную свежесть и силу,которую получили за несколько минут.

Я думаю вот это и есть молитва без слов.После любой молитвы мы должны так себя ощущать.И если это делать как мусульмане,в день много раз,то это дас нам много энергии для изменений в лучшую сторону.

Кто ещё что может добавить?

[zhdanova.olga]

Молитвенное состояние не придет, если изначально человек настроен на потребление:взять, получить энергию, любовь, то есть благо для души. Чтобы молитвенное состояние возникло( то есть ощущение любви в душе) - нужна вначале жертва, поэтому и происходит это лучше в храме. Мы любим того, для кого чем-то жертвуем. Оторвать от себя что-то жизненно важное - и отдать , тогда и открывается чувство любви. Начав чтение Библии много лет назад, я вначале не понимала - зачем нужны многочисленные жертвы, в чем их смысл. Многое было не понятно. Но из упертости характера продолжала читать, а потом постепенно складывалась картина - что, зачем и почему. Без жертвы не получается ничего, как ты не кайся и не обращайся к Богу - молитва не работает. Жертва необходима для отречения от человеческого и для раскрытия Божественного в себе. Состояние любви в душе- это и есть молитва без слов. А что для этого нужно- прежде всего- не превозноситься над другими, помнить, что мир Божественен, а мы все - дети Единого Отца.

[Фарит Николаевич_]

Молитвенное состояние не придет, если изначально человек настроен на потребление:взять, получить энергию, любовь, то есть благо для души. Чтобы молитвенное состояние возникло( то есть ощущение любви в душе) - нужна вначале жертва, поэтому и происходит это лучше в храме. Мы любим того, для кого чем-то жертвуем. Оторвать от себя что-то жизненно важное - и отдать , тогда и открывается чувство любви. Начав чтение Библии много лет назад, я вначале не понимала - зачем нужны многочисленные жертвы, в чем их смысл. Многое было не понятно. Но из упертости характера продолжала читать, а потом постепенно складывалась картина - что, зачем и почему. Без жертвы не получается ничего, как ты не кайся и не обращайся к Богу - молитва не работает. Жертва необходима для отречения от человеческого и для раскрытия Божественного в себе. Состояние любви в душе- это и есть молитва без слов. А что для этого нужно- прежде всего- не превозноситься над другими, помнить, что мир Божественен, а мы все - дети Единого Отца.

Согласен,жертва да и любые устремления к Богу происходят лучше в храме,потому что в храме ещё энергетика жива.Но что такое жертва,это добровольное уравновешивание наших человеческий желаний.Мы отдали добровольно что-то лучшее и уравновесили то что получаем.Даже дикари об этом знали и отдавали лучшие куски добычи что-бы охота была удачной.

Давайте уточним,я не являюсь не мусульманином не православным и не католиком.Все эти течения привели нас к тому что мы сейчас представляем.А выглядим мы не очень.Назревает мировая война,а это значит,наше высшее Я ведёт нас к уничтожению себя и себе подобных.Нами движут религиозные установки,которые нам дают религиозные течения.Значит это они нас ведут к самоуничтожению.Я не сторонник не одной из них.Я сторонник христианства,и сторонник Лазарева,который соединив науку и религию,пытается объяснить о чём на самом деле говорил Христос,и как следует его понимать.

Любые мировые религии имеют свои плюсы,вот я их и хочу нащупать.Лазарев нам дал чёткое направление, а правильные приёмы есть в любой религии.Я пытаюсь нащупать,как правильно молиться и что-бы это получалось эффективно.Потому что Лазарев говорил,что молитвой можно не только помочь,но и навредить.

И не надо говорить,такое,где это лучше делать,в храме или мечети.Тут и ежу понятно где лучше.Но мы не будем каждый раз бегать в храм,как только у нас возникнет необходимость молиться.Значит нам стоит чётко определиться.Как молиться и вообще,что такое молитва и как она влияет на нас,и как не навредить молитвой.

[zhdanova.olga]

Хорошо, я скажу о себе. Вот, я чувствую- ступор, в душе наступил тупик, не могу молиться и все тут. Прихожу в храм и первое, что я делаю- отдаю жертву, на ремонт храма( в данный момент в нашем Никольском храме идут строительные реставрационные работы). И тут же что-то меняется, ощущение внутри- как будто дверца в сердце открылась. В храм не набегаешься, согласна. Но всегда можно найти тех, кто нуждается в куске хлеба, чтобы выжить. Вот я о чем. А то, что Вы не крещеный- это плохо. В лихую годину только вера и спасает человека.

[a-garbuzova@t-online.de]

Сразу начну с вопроса.Что такое молитвенное состояние и молитва без слов?Как определить что ты находишься именно в этом состоянии?
...
Я думаю вот это и есть молитва без слов.После любой молитвы мы должны так себя ощущать.И если это делать как мусульмане,в день много раз,то это дас нам много энергии для изменений в лучшую сторону.

Кто ещё что может добавить?

То, что Вы описали - это состояние транса или измененного состояния сознания - через ритмичные повторения молитвы или мантры или же через танец. Его используют многие нации и народности в различных целях, и в том числе, чтобы, поговорить с духами, предсказать будущее или же наладить контакт со своим Божественным "Я", и даже познать себя.
Я не уверена, что это вообще можно назвать молитвой...
Вот Вы говорите: "такое состояние,где мысли отсутствуют и ты находишься в полудрёме,где подсознание подключается к Богу и мы получаем от него энергию." - значит, можно это делать по заказу: нужна энергия - вошел в состояние, подключился к "Источнику", зарядился и побежал дальше.
Всё-таки, думается мне, что молитва без слов - совсем не обязательно подобное состояние транса с отсутствием мыслей... Мысли ничем не мешают такой молитве, потому что она совершается через открытие сердца, через чувства благодарности и смирения, да много чего еще. Тут по заказу не получится - всё происходит само в нужный момент. Чем более чувствительна и ранима душа - тем чаще у нее открыто сердце и тем чаще она находится в состоянии молитвы. Сознание тут как-то даже и не при чем.

[zhdanova.olga]

Книга тихих созерцаний. Поющее сердце Иван Ильин
http://azbyka.ru/nravstvennost_i_duhovnost/iliin.shtml
17. О МОЛИТВЕ

Человеческий дух не знает более действительного, более чистого утешения, чем молитва. Она несет человеку сразу очищение и укрепление, успокоение и радость, благословение и целение. И тот, кто этого не испытал, пусть лучше не судит о молитве: ему самому предстоит еще добиться этого утешения в борьбе и страдании. Тогда он почувствует, что приобщился новому источнику жизни и что в нем самом началось новое бытие, о котором он прежде не имел даже представления.

Современный человек живет на земле в вечных заботах и опасениях, переходя от разочарования к болезни и от личного горя к национальным бедствиям. И не знает, что начать и как преодолеть все это; и подчас с ужасом думает о том, что этот мутный поток будет нести и заливать его вплоть до самой смерти. Однако многое зависит от него самого: это он сам увеличивает себе бремя жизни и не умеет понять истинный смысл несомого бремени. Ибо путь ему указан: ему стоит только почувствовать свою духовную свободу и открыть свое внутреннее око. Это и совершается в молитве.

Нам всем хотелось бы, чтобы наша нескладная, угнетающая и часто унизительная жизнь началась по-новому и сложилась иначе, чтобы она цвела взаимным доверием, искренним благожелательством и вдохновением. Но как достигнуть этого, мы не знаем. Близоруко рассуждая, мы говорим о «счастии», счастие незаметно вырождается у нас в «удовольствие» и «наслаждение», а в погоне за наслаждениями и удовольствиями мы забредаем в болото и не знаем, что начать. Но путь, ведущий к жизненному обновлению, известен и не так труден: мы должны почувствовать сердцем священное в жизни, сосредоточиться на нем нашим созерцанием и зажить им, как драгоценным и самым главным. А это и есть путь молитвы.

Нам нельзя тонуть в несущественностях быта. Тот, кто живет ими, тот привыкает к пошлому существованию и сам превращается, по слову юного Гоголя, в «существователя». И вот нам необходимо научиться верно различать духовный ранг жизненных содержаний и приучиться сосредоточивать свое внутреннее внимание на божественной сущности вещей, явлений и событий. Ибо жизненные содержания не равны, не равноценны, не равнозначительны. Среди них есть ничтожные и есть священные; есть такие, которые возводят душу и сообщают ей особую глубину и крепость, и есть такие, которые незаметно разлагают и обессиливают ее, делают ее мелкою, страстною и слепою. Есть такие, которыми стоит жить, и есть такие, которыми не стоит жить. Надо научиться распознавать их, выбирать существенно-священные и жить ими. Тогда и сам человек станет «существенным», он поймет смысл и цель жизни и войдет в живую связь со священной сущностью зримого мира. И путь к этому умению указывает и прокладывает молитва.

И пусть не думают люди, что вступить на этот путь – зависит не от них; что бывают чрезмерно тяжелые времена, которые затрудняют молитвенное обновление жизни; и что земная человеческая власть может лишить человека внутренней свободы и поработить его несущественностями быта. Ибо на самом деле тягчайшие времена посылаются людям именно для того, чтобы они опомнились и обновились; и нет на свете земной власти, которая могла бы погасить нашу внутреннюю свободу – и прежде всего, свободу молитвы – и которая могла бы помешать нашему очищению от пошлости.

Поэтому надо признать, что жизнь сама по себе есть как бы школа молитвы или воспитание к молитве. И даже тот, кто совсем никогда не молился, может быть приведен к молитве самою жизнью. Ибо для каждого неверующего может настать время величайшей беды, когда его захваченное врасплох и потрясенное сердце вдруг начнет молиться из своей последней глубины – в такой скорбной беспомощности, такими вздохами отчаяния, такими вдохновенными призывами, о коих он дотоле и не помышлял. Тогда он почувствует как бы землетрясение во всем своем естестве, и неведомое пламя охватит его душу. Может быть даже так, что человек при этом сам не будет знать, к Кому он взывает, и уже совсем не будет представлять себе, откуда и какое может прийти спасение. Он взывает к Кому-то, Кто все может, даже и невозможное; он молит этого Неизвестного о помощи, которая уже не в человеческих силах, – молит в твердой уверенности, что есть на свете истинная Благость и она внемлет ему. И к этой неведомой, но всемогущей Благости он и обращается с молитвой, ко­торая, как водный поток, внезапно прорывает все прежние плотины... Он говорит с этим Существом так, как если бы он видел Его перед собою, как если бы он знал Его от века...

И потом, когда проходит этот порыв, у него остается такое чувство, что он всегда веровал в этого Всеблагого-Всемогущего, всегда предполагал Его присутствие – каждым дыханием своим, и вот только теперь впервые нашел Его. То, чего ему доселе недоставало, был душевный подъем к молитвенному вдохновению. Ему нужно было мужество сердца, чтобы противостать всем своим и чужим предрассудкам; нужна была цельность души, возникшая ныне из инстинктивного отчаяния; ему нужна была мудрость сердца, которая восторжествовала бы над глупостью ума; вдохновение, не посещавшее душу в пыли и грязи. Может быть, он уже и сам замечал это, ибо чувствовал себя раско­лотым и исцеленным. Может быть, он даже мучился этим, но не умел или не хотел преодолеть в себе внутреннюю раздвоенность, и потому «запрещал» себе молитву по соображениям «внутренней честности»... В этом обнаруживается вообще влияние нашей эпохи, «верующей» в ум, в анализ и культивирующей всяческое разложение... И только великие бедствия нашего времени дают людям способность преодолеть эти внутренние препятствия: они потрясают все наше существо до корня, смывают предрассудки, обнажают наше трепещущее чувствилище и превращают жизнь в действительную школу молитвы.

Дело в том, что настоящая молитва требует всего человека и захватывает его целиком. Она может излиться и в связных словах, но она может и не найти их, и молящийся будет вместе с Андреем Юродивым [22] лишь восклицать в слезах: «Господи! Господи!! Господи!!!...» И это единое, сердцем насыщенное слово будет весить более, чем множество душевно-полупустых слов. Молитва может найти себе выражение и в благочестивых движениях и обрядах; но бывают и такие молитвы, при которых внешние движения и свершения отпадают совсем. Тяжело раненный не может даже перекреститься. Неподвижно лежащий в окопе не смеет даже пошевелиться. А люди, живущие в эпоху гонения на веру, во время церковного террора, вырабатывают в себе умение молиться внутренней молитвой сердца, которая горит внутренним огнем при совершенно неподвижном, ничего не выражающем лице.

Это пламя внутренней молитвы и есть важнейшее и драгоценнейшее в религии. Оно требует всю душу человека. Здесь все цвета сливаются в белый цвет; все способности души – в единую силу. Феофан Затворник описывает это состояние так: «собранный должен гореть» [23]. Здесь мысль не думает, не анализирует, не размышляет, не сомневается, но отдает свою пристальность, свою интенсивность в общий и единый огонь. Здесь нет отдельных волевых решений, но вся стремящая сила воли направлена целиком к единому Предмету. Сердце с его глубоким и нежным чувствилищем становится главным горном души; именно в нем сосредоточивается и сила созерцания, исходя из него и возвращаясь в него.

Вот почему молитва есть некий сердечный жар, который все вовлекает в себя, расплавляет и делает текучим. Она есть некий духовный свет, собирающий лучи, подобно увеличительному стеклу, в единый центр: в этом центре начинается горение. Неопытному человеку нередко кажется, что это горение есть его личное, субъективное состояние, которым все и ограничивается. Но на самом деле это горение вводит личную душу в сверхличное Пламя, от­зывающееся на личный призыв и включающее в Себя лично возгоревшееся сердце. Человеческий огонь может и должен приобщаться в молитве Божьему Пламени – ив этом состоит таинственный смысл и благодатная сила молитвы. Сердце человека воспламеняется божественным Огнем и уподобляется «неопалимой купине». Личный огонь растворяется в Божием, и человек теряет себя в Его Огнилище. В настоящей молитве человек забывает и теряет себя: он уже не помнит, что он «есть», не ощущает своего земного естества; он видит и чувствует себя как бы в некоем огненном столпе, восходящем вверх, и слышит, как из души его восходят «неизреченные воздыхания» «самого Духа» (Рим.8. 26)... И в этом свете и огне он становится дотоле, доколе выносит его сердце и дыхание.

Возвращаясь к себе после такой молитвы, человек чувствует себя так, как если бы он удостоился посетить свою исконную и священную родину; или еще, – как если бы обновилось самое естество (субстанция) его духовной личности; как если бы его омыл благодатный поток чистоты видения и ведения, утешения и покоя. Он удостоверился в том, что истинная благость и истинная Сила суть едино; он чувствует себя приобщившимся этой благодатной силе; он напился из источника жизни и любви.

После такой молитвы, – даже если она продолжалась всего единую минуту, – у человека остается в сердце некий неугасающий, сияющий угль, который разливает свое сияние через все внутренние пространства личной души и всегда готов снова вспыхнуть лично-сверхличным пламенем. Это можно было бы и так описать: от настоящей молитвы остается в душе тихое, тайное, бессловесное молитвование, подобное немеркнущему, спокойному, но властному свету. Оно непрестанно излучается из глубины сердца, как бы желая осветить и освятить все жизненные содержания души. Это как бы тихое дуновение Божие, идущее из потустороннего мира. Это есть как бы незакрывающаяся дверь в алтарь, к священному месту Божьего присутствия. И отсюда у человека возникает это дивное чувство, будто Потустороннее стало посюсторонним для его сердца и со­вести.

А между тем, жизнь совершает свой неудержимый ход; и человеку иногда кажется, что не произошло ничего особенного, только, что в нем живет это сияние безмолвной, тихо-трепетной молитвы, ни о чем не просящей и ничего не домогающейся, и что он знает об этой открытой ему двери соединения, и знает, что она ведет к ключу целительной воды. Поэтому он может вершить свои жизненные дела, есть, пить и спать, напряженно работать и предаваться отдыху, а внутренний свет не покидает его: он будет мерою вспыхивать и очищать его душу, светить ему во всех его жизненных делах, освещая в них добро и зло, утверждая его в благе и отнимая у него возможность совершать злые, черствые, низкие и пошлые поступки. Человек может забывать про этот, тихо тлеющий в нем, угль безмолвной молитвы; но угль этот будет неосязаемо вершить свое ве­ликое дело – жизнеосмысливающее, очистительное, освящающее и исцеляющее. И стоит только человеку опять постучаться в эту дверь и воззвать к этому свету – и снова разгорится огонь, запоет сердце, заструится живая любовь, заговорит чистая совесть и раскроется перед ним дверь в потусторонний мир с дивной перспективой личного бессмертия. И опять он почувствует себя у брега земной жизни и услышит дыхание Божие в себе и в мире.

Но теперь он уже знает, что его начальная молитва, предпогибельная молитва ужаса и отчаяния – была лишь первым, беспомощным порывом, лишь первым шагом по новому пути. Теперь он молится уже по-иному: свободным воспламенением, непрерывным излучением, всецелым включением своей жизни. И эти виды молитвы суть высшие. Их бывает много, столько, сколько человеку доступно отдельных жизненных актов. Всех видов молитвы «столько, сколько в одной душе или во всех душах может порождаться разных состояний и настроений» (Иоанн Кассиан Римлянин) [24]. Есть молитвы благодарности, преклонения, смирения, покаяния и очищения. Молитва может внимать дыханию Божию, созерцать мудрость Творца и даровать человеку очевидность; молитва может сомневаться, вопрошать, отчаиваться, скорбеть и призывать. Коперник молитвенно внимал законам природы. Фехнер [25] молился вместе с цветами и деревьями. Сегантини [26] преклонялся перед горами, как перед алтарями Божиими. Ломоносов молился вместе с северным сиянием. Державин – созерцая бренность земного и бессмертие Божественного. Пушкин – каждым актом вдохновения. Лермонтов – с ландышами у ручья. Человеку дана от Бога великая молитвенная свобода, свобода превращать каждый акт своей жизни и своего труда в творческую молитву; наподобие той чудесной молитвы сеятеля, которую приводит Лесков в «Соборянах»: «Боже, устрой, и умножь, и возрасти, на всякую долю человека голодного и сирого, хотящего, просящего, произволяющего, благословляющего и неблагодарного» [27]...

Так, есть молитва изнеможения, произносимая со многими слезами и дающая укрепление: «Господи, не могу больше»...

И есть молитва без слов и без слез, мгновенная, созерцательно-лучевая: единый взгляд духовного ока, направленный горе – «Он есть. Он бдит и я есмь Его орудие». Это молитва утешения и силы.

И есть молитва сердечного тепла, подобная этой: коснуться в самом себе Его неугасающего угля; и только.

А в путях и страданиях личной жизни всегда будет иметь судьбоносное значение молитва служения и одоления: «Вот я, перед Тобою, Господи, слуга Твой, ищущий только воли Твоей. Научи меня верно служить Тебе всяким дыханием и деянием моим. Пошли мне силы Твоей, мудрости Твоей, вдохновения Твоего. Не отдай меня на поругание врагам Твоим; изведи меня от угроз их. И соблюди мою свободу в жизни и творчестве, ибо свобода моя – в свершении воли Твоей» [28].

И на этих путях жизнь становится школой молитвы, а молитва – истинным источником жизни и творческой силы

[gvendilone]

А еще у Лазарева было такое выражение "настройтесь на любовь", я сначала не понимала, как это. А потом один попробовала по наитию и почувствовала, что я приблизилась очень сильно к молитвенному состоянию. Ты как бы отбрасываешь все наносное и ненужное.

[Хелене]

Мне очень помогла книга Иоанна Кронштадтского "Мысли Христианина" и "Молитвослов Иоанна Кронштадтского"

http://znamenie.biz/goods/max/24443_0_01.jpg

[solod-ov]

Сразу начну с вопроса.Что такое молитвенное состояние и молитва без слов?

По наитию, либо "да", либо "нет". Это личное устремление к Богу через увеличение любви в душе, как мы многократно читали. Любовь, благодарность, готовность следовать воле Божьей. Поправьте, если наколбасила

[Алек]

Молитва без слов это желание!
Появляется сначала желание, после мысль, чувство и завершает это всё слово, которое перерастает в действие.
Желание "первично" и только после оно выражается словесно, но из-за неуловимости мгновения между появлением желания и мыслью, это чувствуется слитно!
Во многих практиках основной упор делают на очищение желаний, чистота помыслов (что выше мыслей).
Во время дрёма можно увидеть (если захотеть ) , как желания, мысли, чувства появляются не от куда и исчезают в не куда!